принципу – 1 депутат от 300 тыс. избирателей. Органы местной власти формируются также и на губернском уровне.
Выборы Председателя России[2] (старое название Президент России) и в Государственную Думу осуществляются одновременно один раз в четыре года или пять лет.
3. Первым министром Правительства России, которому поручается его формирование, назначается лидер парламентского большинства, победившего на выборах в Государственную Думу. Силовые министры (обороны, внутренних дел, юстиции, чрезвычайных ситуаций, безопасности, налоговой полиции), министр иностранных дел и министр финансов назначаются Председателем России и в своей деятельности подотчетны только ему.
4. Главы губерний назначаются указами Председателя России и подотчетны ему в своей деятельности. Формируется вертикаль исполнительной власти вплоть до отдельных населенных пунктов.
5. Из Конституции исключаются механизмы роспуска Государственной Думы, отставки Правительства и Председателя Правительства России.
6. Как коллективный орган власти образуется Государственный совет. В него входят по должности: Председатель России, Первый министр, Председатель Государственной Думы, шесть силовых министров, министр иностранных дел, министр финансов, Председатель Конституционного суда и губернаторы – 19 человек.
Губернии России, как это видно из приводимой ниже их экономико-географической характеристики, экономически практически самодостаточны. Кратко обосновывая предложенную концепцию территориально-экономического структурирования России, напомним, что, например, указом Петра I империя была разделена на 8 губерний. В период нэпа (1923–1929 гг.), когда необходимо было стимулировать развитие рыночной экономики, страна была подразделена всего на 6 областей и 7 краев. Если же требовалось усилить централизованное планирование, проводилось разукрупнение на мелкие структуры, не способные к самостоятельному экономическому функционированию (образование с населением менее 2 млн человек, по мнению экономистов, вообще неспособно к самообеспечению).
Вместе с тем, для сохранения структуры территориального управления и повышения его эффективности каждая губерния будет подразделяться на воеводства, которые будут приблизительно соответствовать современным областям. Во главе их будет назначаемый губернатором воевода. Воеводства, в свою очередь, будут разбиты на волости, которые будут соответствовать районам и сельским округам. Во главе их будут стоять волостные старшины, назначаемые воеводами. Волостные старшины будут назначать старост отдельных населенных пунктов – поселков, деревень и т. п. Во главе же городов будут стоять городничие, назначаемые губернаторами или воеводами в зависимости от статуса города. Таким образом, образуется схема управления: председатель – губернатор – воевода – городничий – волостной старшина – староста (6 уровней вертикали исполнительной власти).
При детализации территориального структурирования необходимо принимать во внимание естественное подразделение России на два макрорегиона – Восток и Запад. В первом проживает треть населения страны, а территория его составляет пять шестых общей площади государства. Во втором – две трети населения приходятся на одну шестую часть территории. Такая система территориального деления позволит не только решить этнонациональные проблемы, предоставив каждому региону и каждому гражданину России равные права, но и оптимизировать экономическое управление в стране.
Сегодня же ни одна из этих проблем не может быть решена в принципе. Во всех национальных образованиях к власти пришли представители этнической элиты. «Парад суверенитетов» российских автономий, с начала 1990-х годов, сопровождавшийся провозглашением особых прав титульных национальностей и приоритета их языков в государственном делопроизводстве и системе образования, привел к дискриминации в этих автономиях русского и другого населения нетитульных национальностей. Так как практически во всех национальных образованиях титульные народы составляют меньше половины населения, такую ситуацию можно квалифицировать как навязывание меньшинством своей воли большинству, что противоречит фундаментальным принципам демократии. Парадоксальность ситуации еще и в том, что в разряд нетитульных отнесен русский народ, составляющий абсолютное большинство населения страны. Роль национальных элит усиливается не только на местном, но и на общефедеральном уровне. Этому способствует имеющее место противостояние исполнительной и законодательной властей России. В этих условиях национальная элита имеет свободу политического выбора – от поддержки одной из сторон до проведения политики сепаратизма. Наблюдается устойчивая тенденция стремления национальных властей к политической самостоятельности. Они стараются придать своей политике национальную ориентацию. Кроме того, имеются попытки политизации экономических требований.
Националисты, оказавшиеся у власти в республиках, исходят из того, что титульная нация является хозяйкой всех рукотворных и нерукотворных богатств своей республики, имеет имущественные льготы и привилегии. Поэтому перераспределение прав собственности на основные фонды и природные ресурсы, а также переструктуризация экономического пространства основывается на соображениях этнического порядка.
Финансирование субъектов федерации стало еще более асимметричным, чем во времена советской власти. Национальные республики практически освобождены от уплаты налогов в федеральную казну, но за ними сохранены все права на дотации. В Якутии, Туве, Калмыкии и некоторых других республиках дотации на душу населения превышают 1,5 тыс. рублей в год, а в Белгородской области – менее 100 рублей. Красноярский край, Самарская, Свердловская области и другие регионы, заселенные преимущественно русскими, не получают дотаций вообще и используются в качестве «доноров».
В ряде мест предпринимается все возможное для вытеснения русских за пределы своих национальных образований. То, что происходило и происходит в Чечне, – наиболее яркая иллюстрация национальной политики, проводимой федеральным Центром. Право национальных республик на самостоятельную внешнеэкономическую деятельность реально выливается в распродажу национальных богатств, в различные махинации, которые обогащают только национальную элиту. Но не только в национальных образованиях на территории РФ имеет место дискриминация русского населения, сегодня она осуществляется и в областях с русским населением через перераспределение финансов, а также распространением на них действия этнической мафии.
В основу «этнических групп» организованной преступности легли традиционные формы родоплеменных, кланово-земляческих структур. Эффективность для преступников подобных объединений объясняется спаянностью и жесткой дисциплиной в бандах, основанной на круговой поруке родоплеменных отношений, проявляющейся как в конкурентной борьбе с соперниками за «жизненное пространство», так и в сплоченности перед лицом правоохранительных органов. Трудности в преодолении этого возникают вследствие того, что в отношении членов этих группировок мы имеем дело с качественно иной системой ценностей и принципиально иными представлениями о государственном устроении, нормах поведения и морали.
Принципиальная несовместимость архетипов поведения русского народа и «выходцев с Юга» и нежелание последних соблюдать нормы поведения, присущие местному населению, привели их к стремлению навязать свои обычаи и образ жизни, «освоить» новые территории и закрепить на них свое господствующее положение над русскими. Ими фактически проводится тактика создания этноанклавов в российских городах как плацдармов для закрепления и дальнейшего расширения сфер влияния своих «национальных» мафий. Этнические группировки заняли прочные позиции в бизнесе России, в первую очередь криминальном, а тенденцией последних лет стало слияние законного и «теневого» капитала, летализация преступных денег в легитимных сферах деятельности. По оценкам экспертов, объемы «теневой» экономики в России достигают 40 процентов от ВВП, а свыше 70 процентов капитала в России принадлежит представителям нерусских национальностей.
Подобное положение нетерпимо для русского народа. В силу вышеизложенного понятно, что защитить его может только государство
